Путешествие вокруг озера Байкал
Мыс Шартлай
14 августа
Бухта Солонцовая, мыс Саган–Морян, мыс Покойники, залив Покойники, мыс Тытэри, река Шартлай, мыс Шартлай, мыс Анютха, мыс Рытый, река Рытая, мыс Кочериковский
14 августа, день 52, 1437–й км.Байкал успокоился. Ближайший мыс — Большой Солонцовый.
Ветер, а вместе с ним и дождь прекратились лишь на третьи сутки. Байкал еще немного волнуется, но выйти уже можно, и утром 14 августа, на 52–й день пути мы покидаем Солонцовую бухту. Над Байкальским хребтом вместо угрюмых туч живописные белые шапки облаков и много долгожданного синего неба, от одного вида которого поднимается настроение. Нам нужно торопиться, мы отстаем от графика на 100 километров. По плану, 17 августа мы должны быть в Базарной бухте. Особо нетерпеливые предлагали вставать на час раньше, но данная инициатива единогласного одобрения не получила.
14 августа, день 52, 1438–й км.Скалы мыса Саган–Морян.
Наш день, если нет особых обстоятельств, начинается в семь утра. Начинается неторопливо. Собрать волю в кулак, выползти из теплой палатки, умыться, разжечь костер, приготовить завтрак, съесть его, помыть посуду, собрать палатки, рассовать все по гермам и затолкать в байдарки — часа два с половиной, редко меньше. В ранние утренние часы Байкал, как правило, тих и спокоен, а ближе к полудню поднимается ветер, за ним волна, которые обычно затихают к вечеру. Мы же самые ходовые утренние часы бездарно теряем, но поскольку график выполняется, то обстоятельство это нас не очень смущает. Потом мы старательно гребем, стараясь до обеда пройти километров 20–25, чтобы, если вторая половина дня окажется неходовой, день не пропал вовсе. После обеда, если погода позволяет, снова идем, но теперь уже до места, которое нам приглянется для ночевки. Обычно это случается после 19 часов. Теперь же, чтобы наверстать отставание, нам придется грести немного дольше.
14 августа, день 52, 1452–й км.На мысе Тытэри. Вдали — мыс Шартлай. После трех дней непогоды Байкал подарил нам несколько дней штиля.
За восемь лет общения с Байкалом мы поняли, что байдарка из надводного положения быстро способна перейти в подводное, чреватое потерей всего, что позволяет нам комфортно передвигаться, ночевать и вообще существовать. Поэтому все, что может намокнуть — вещи, запасы провизии и прочее — мы храним в так называемых гермомешках или гермоупаковках. В просторечии такое приспособление называется «герма» или «колбаса» и представляет из себя длинный круглый мешок из водонепроницаемого материала диаметром сантиметров двадцать пять и длиной около полутора метров, наглухо закрытый с одной стороны. Этот мешок набивается содержимым, открытый конец закручивается и получается вполне герметичная емкость. Герм как правило четное количество, они специальными ремешками пристегиваются под борта байдарки и занимают обычно бесполезно пропадающее место. Это позволяет набить в байдарку такое количество разного полезного хлама, что, увидев его сваленным в кучу на берегу, невозможно поверить, что все это войдет вот в эту маленькую лодчонку. Такой способ упаковки груза хорош еще и тем, что на волне или под парусом байдарка ведет себя гораздо устойчивее и не пойдет на дно, даже если ее наполнить водой, утонуть ей не позволит воздух, находящийся в гермах. Одно плохо — на стоянках гермы беззащитны против мышей, которые безошибочно находят в них самое вкусное и с легкостью до него добираются.
14 августа, день 52, 1452–й км.Вид с мыса Тытэри на мыс Покойники.
Перед мысом Покойники на берегу домики — метеостанция Солнечная. Хотели пройти мимо, но с берега машут и кричат. Причалили. Инспектор заповедника рассказывает страшные вещи. Оказывается, нас уже ищут чуть ли не с милицией и собаками, и даже сообщили в Иркутск о пропавших во время шторма байдарочниках. Кораблик, который прошлым вечером задумчиво шел вдоль берега, оказывается, высматривал на берегу нас. Странно, что не заметил, мы не прятались, а оранжевая палатка на берегу, хотя и немного в низинке, штука приметная. Инспектор поинтересовался, не приходил ли мишка в гости, а то у них тут давеча миша коров по берегу гонял. Наверное, потому к нам и не зашел, что здешними коровами был увлечен. В общем, претензий к нам не было, мы пошли дальше. Хорошо, когда так поставлено дело, и прохождение посетителей по заповеднику отслеживается. Места медвежьи, глухие, мало ли что.
14 августа, день 52, 1461–й км.Долина реки Шартлай на одноименном мысе.
Необыкновенной, сказочной красоты природа в Байкало–Ленском заповеднике. Байкал совершенно успокоился, лучи солнца искрятся на поверхности и бликами переливаются в глубине. Вид горных вершин завораживает. В отличие от пеших путешественников, нам не нужно во время движения постоянно смотреть под ноги, и мы смотрим вокруг. Еще бы уметь передать словами то, что посчастливилось увидеть… Хотя вряд ли это вообще возможно.
14 августа, день 52, 1461–й км.На мысе Шартлай.
В конце июля и начале августа, если стоит спокойная и теплая солнечная погода, вода у байкальских берегов прогревается и достигает вполне комфортной для купания температуры — около 18 градусов. Прогревается, конечно, только верхний слой, метр–полтора. В закрытых неглубоких заливах вроде Чивыркуя и Мухора или мелководных местах, вроде окрестностей острова Ярки, вода летом нагревается до 20 и более градусов и не на метр, а глубже. Но даже и в таких местах после шторма температура воды значительно падает. А уж в открытых частях озера после затяжного волнения вода становится очень холодной.
Неподвижный воздух, ни малейшим дуновением не спасающий от палящего солнца, удобный пляж с плоскими камешками на мысе Шартлай, с виду ласковый и немного сонный после трех бурных суток Байкал будто подталкивали — ну, давай же, иди, искупайся. Но чтобы зайти в эту воду, нужно быть моржом — вода просто ледяная, ноги едва не сводит судорогой, стоит только постоять несколько секунд по щиколотку в воде у самого берега. Нам остается только любоваться изумительным пейзажем Шартлая.
14 августа, день 52, 1474–й км.На мысе Рытый.
Потом мы любовались старшим братом Шартлая — мысом Рытый. Бродили по пустым каменистым руслам одноименной речки, которая и создала этот мыс, так же как речка Шартлай свой. То, что приводит нас в восторг, имеет прозаическое название — конус выноса. Выносила, выносила речка тысячелетиями камешек за камешком, песчинку за песчинкой и получился длинный пологий мыс, далеко выдающийся в Байкал. Глядя на него с берега с некоторого удаления, поражаешься строгости формы — практически идеальный, очень остроугольный треугольник: мыс выходит из хребта слегка наклоненной прямой линией и в конце почти незаметно сливается с Байкалом.
Вблизи эти мысы выглядят роскошной желто–зеленой долиной, плавно поднимающейся к горам. Деревья на оконечности мыса — редкость, они теснятся ближе к основанию мыса, вблизи ущелья, которое пробила река в Байкальском хребте. На Шартлае ущелье светлое, а на Рытом — мрачноватое, наверное поэтому о нем сложены столь же мрачные легенды.
14 августа, день 52, 1474–й км.На мысе Рытый.
На Кочериковский мыс, где расположен последний кордон Байкало–Ленского заповедника, мы пришли поздно вечером. Здесь было не по заповедному людно. Ответ инспектора заповедника на вопрос, где бы нам тут можно пару палаток пристроить, чтоб никому не помешать, озадачил. Смысл был такой: плывите дальше за мыс, а то мы тут сейчас будем рыбу ловить. Наверное, инспектор решил, что мы палатки непосредственно на воде собираемся поставить, и они будут мешать местным браконьерам сети кидать. Мы за этот день прошли больше полусотни километров и за мыс нам не хотелось. Отошли с полкилометра, нашли приличную полянку. Через полчаса гостеприимные хозяева протарахтели в моторке мимо нас, ловить рыбу.
Кочериковский мыс — полюс холода на Байкале, хотя официально им считается губа Сосновка. Вечером температура упала до 9 градусов, вроде и не минус, но мы страшно мерзли. Одно хорошо — комары тоже замерзли и утратили способность кусаться.