Байкал

Строки есть —
                            отдают
чуть пластмассово,
                            чуть лимузинно.
А мои —
            они бьют
широко,
             баргузинно.
Мой Байкал — громобой,
у тебя я всегда на причале.
Моих предков с тобой
кандалы обручали.
Я хохол,
               не забудь.
Если в гены мои заберешься,
в них найдешь где–нибудь
непокорную кровь запорожца.
Помню бабкин рассказ,
как в Сибири сперва было зябко,
как урядника враз
кулаком уложила прабабка.
Но байкальский закал
помогал по острогам,
                                        этапам.
Ты за мною,
                     Байкал,
словно Бульба Тарас
                                    за Остапом.
Если сети ты рвешь
и, поднявшись кудлато,
                                          горбато,
«Слышишь, сынку?»,—
                                      ревешь,
отвечаю тебе:
                     «Слышу, батько!»
В небоскребы втыкал
я,
немножечко озороватый,
твое знамя,
                  Байкал,—
славный парус —
                           кафтан дыроватый.
Перед каждой страной
то, что я недосказывал в зале,
за моею спиной
кандалы,
               грохоча,
                            досказали.
К твоим скалам,
                          Байкал,
не боясь расшибиться о скалы,
я всегда выгребал —
беглый каторжник славы.
Без тебя горизонт
быть не может в России лучистым.
Если ты загрязнен,
не могу себя чувствовать чистым.
Словно крик чистоты,
раздается
                над гибнущей синью
голос твой:
                 «Защити,
защити,
            слышишь, сынку?!»
Что мне сделать для скал,
для разгневанных волн оскорбленных —
ведь и сам я,
                   Байкал,
беззащитен,
                   как твой омуленок.
Что–то стонет во мне
вмерзшей в льды
                            твоей лодкой рыбацкой,
но кричу и во сне:
«Слышу, батько!»
До конца моих лет,
увернувшись от всяческих тралов,
я —
       центральный поэт,
ибо предки мои —
                            из централов.
Что мне лоск ремесла!
Я хочу,
            чтобы каждая строчка
хоть кого–то спасла,
как твоя омулевая бочка.