Конец байкальскому омулю
В печати не раз уже сообщалось о хищнических приемах ловли омуля в оз. Байкале и в реках — Селенге, В. Ангаре и др., практикуемых рыбопромышленниками, и о полном бездействии со стороны лиц, обязанных по закону не допускать совершеннаго истребления рыбы.
В прежнее время, лица, обязанныя блюсти за недопущением хищническаго лова, за последния строго преследовались; так, например, земский заседатель с. Кабанскаго Перов, по распоряжению генерал–губернатора Синельникова, был даже предан суду за это, с устранением от должности. В селе Чертовкине учреждалось временное полицейское управление для надзора за рыбною ловлею.
Правилами, изданными в 1900 г., лов рыбы во время руннаго хода сетями в Байкале и р. Селенге с 1 августа по 1 октября совершенно воспрещался (§20 лит. ж.).
В это же время воспрещался лов рыбы всеми снарядами в следующих пунктах: по берегам оз. Байкала и от устьев Селенги, Шаманки и Голутая, на 5 вер. в каждую сторону; по всей половине ширины оз. Байкала пред устьями, а как в данном месте ширина оз. Байкала 40–45 вер., то следовательно запрещенная для лова полоса была более 20 верст. Закидывание неводов в р. Селенге дозволялось только до 1/2 реки, равно запрещалось ловить рыбу всеми снарядами в р. Селенге ниже дер. Чертовкиной, Шустовой, около 10 вер. вверх от устьев.
Пред устьями р. Селенги существует оброчная статья, принадлежащая иркутскому архиерейскому дому; по установившемуся обычаю, дабы впустить рыбу в реку Селенгу и дать ей возможность выметать икру, для воспроизведения потомства,— арендатор обязан был тоже прекращать лов во время руннаго хода, что в прежнее время строго исполнялось; в последнее время и особенно в нынешнем году арендатор этой оброчной статьи Бачалдин не только не прекратил лова рыбы пред устьями, будто бы с разрешения забайкальской главной администрации, но в своей оброчной статье отвел притон всем хищникам, шныряющим пред устьями р. Селенги с сетями и добывающим рыбу хищнически. Они в его даче солят эту хищническую рыбу, отдавая ему за это попустительство из 5 штук — 1 омуля т.е., пятую часть, а покупатели, приезжающие за рыбой, платят Бачалдину по 1 коп. от штуки рыбы за постановку его клейма на боченки с рыбой, добытой заведомо хищнически, чтобы не подвергать у себя конфискации такой хищнической рыбы.
Иркутский архиерейский дом, отдавая в аренду свои оброчныя рыболовныя статьи в оз. Байкале и получая за это несколько тысяч руб., ничего не дает на организацию надзора за арендатором, чтобы он хищнически не истреблял рыбы.
Местная полиция, живя вблизи Бачалдина и бывая в гостях на рыбалках у него, не может сказать, чтобы до сведения ея не доходило никаких сведений о таких проделках Бачалдина, служащих к совершенному и окончательному истреблению омуля в Байкале,— но почему то она не принимает никаких мер против Бачалдина и его злоупотреблений?
Как известно, рыбопромышленники не один раз просили уже подлежащих властей, вплоть до министра земледелия, ведающаго это дело, о принятии мер к охранению омуля и др. рыбы в Байкале от совершеннаго истребления, указывая и способы к тому, но добиться сего не могут, хотя отовсюду слышны одни обещания упорядочить это дело.
Как известно, на оз. Байкале в последния 20–30 лет усиленно стало распространяться употребление для лова рыбы сетей, сперва длиною 100–200 саж., а в последнее время 1500–2000 саж. длины. Лодок, промышляющих рыбу сетями, на Байкале до 500. Поэтому можно судить, какую серьезную опасность представляют такия огромныя сети даже во время промысла рыбы, разрешеннаго правилами, как можно видеть из следующаго:
Омуль весною, по вскрытия Байкала от льда, оказывается по берегам Байкала от устьев Селенги до Баргузинскаго залива; движимый инстинктом, в июне он обходит полуостров Св. Нос и входит в Кургулицкий залив, где и кормится около месяца; здесь спаривается в руна и выходя из этого залива, идет вдоль восточнаго берега, а часть его переходит на западный берег, направляясь неуклонно к устьям Верхней Ангары, для метания икры.
Посредине Кургулицкаго залива есть остров Кылтычей. Разстояние между этим островом в берегами Св. Носа и восточным Байкала около 4 верст; залив этот отдан администрациею без особаго Высочайшаго повеления или закона в пользование кочевников, баргузинских бурят, которые рыбы сами не ловят, живут далеко от оброчной статьи, и имеют земли по 40 дес. на душу, следовательно, не нуждаются в этой рыболовной статье, поэтому сыздавна сдают его в оброк за 5–7 тыс. руб. в лето арендаторам; в настоящее время арендатором залива состоит некто Лабзовский, который, пригласив в компанию для лова рыбы несколько крупных рыбопромышленников и несколько десятков лодок сетовщиков, сдал им добычу рыбы с исполу. Когда рыба зашла в Кургулицкий залив, то проливы между островом Кылтычеем и берегами перегородили сетями в 1500–2000 сажен на лодку и всю рыбу, бывшую в заливе и пытавшуюся выдти из него, чтобы идти к местам нереста,— выловили, добыв более 1000 бочек рыбы, исключительно взрослой, не допустив ее выметать икру в Верхнюю Ангару. Баргузинская же полиция, конечно, не приняла никаких мер к такому незаконному заграждению проливов.
На всех морях России, Европы и Америки существуют ограничительныя правила пользования сетями; на Каспийском море оне были даже одно время совсем запрещены к употреблению, а затем разрешены к употреблению только длиною в 12 саж., причем запрещено ставить их в ряд, а можно ставить только одну за другою, в разстоянии 221/2 саж., с интервалами между лодками в 135 с. (818 и 819 ст. уст. сел. хоз.), в последнее время по ходатайству рыбопромышленников и на Черном море признано употребление сетей вредным и, кажется, изданы уже правила, совершенно воспрещающия употребление сетей.
Один Байкал остается вне защиты закона, потому что «у семи нянек дитя без глаза». Надзор за соблюдением правил о рыбной ловле на оз. Байкале и в реках возложен на земскую полицию, крестьянских начальников, лесничих и проч. начальство, но фактически никто из них на это дело не обращает внимания и действительно приходит конец омулю: с одной стороны арендаторы, вроде Бачалдина и Лабзовскаго, не допускают рыбу к входу в реки и через проливы к местам нереста, затем в самых устьях и в Байкале 500 лодок с ужасающей длины сетями сторожат омуля и не допускают его не только войти в реки, но даже подойти близко к ним; затем, если какая–нибудь сотня–две тысяч омулей и вошла бы в реки для выметывания икры, то там его окончательно вылавливают арендаторы рек В. Ангары и Кичеры.
Несметное когда–то количество рыбы в оз. Байкале (выражение Георги) остается одним грустным воспоминанием, и все потому, что в Сибири нет земства, некому печалиться о местных нуждах, а министерство земледелия уже 10 лет разсматривает рыболовный устав и не может его утвердить, командируя время от времени любителей казенных прогонов «для улучшения рыбопромысловых условий на оз. Байкале»; результаты этих изследований остаются известными лишь самим гг. изследователям, и никакой пользы делу не приносят; по ходатайству рыбопромышленников собирались комиссии для создания проекта правил о рыбной ловле на оз. Байкале, выработаны были некоторыя вполне радикальныя меры к охранению рыбы на оз. Байкале, между прочим, совершенное воспрещение ловли рыбы в оз. Байкале с 1 августа по 1 ноября,— но все эти положения съезда оставлены втуне; в Байкале еще осталось несколько сотен омулей, для снабжения им музеев, в каковых и можно будет только видеть его в ближайшем будущем! А когда и их не будет, тогда создадим радикальныя правила, с большим штатом, но охранять то уж будет него.
Источник: Восточная заря № 191, 26 августа 1910 г.