Байкальское озеро и его береговые виды

Ловля омуля в северной Ангаре. — Озеро Фрелиха. — Гимнастические игры тунгусов. — Выхухоль и кабарга. — Туркинские минеральные источники. — Байкал зимой. — Тунгусы на восточном берегу и их образ жизни. — Землетрясение

Мы возвращаемся к Радде, которого покинули в Сининде, деревне на северо–западном берегу Байкала. Тут он впервые встретился с тунгусами, считающими своей собственностью область, лежащую на север от Байкала и стоящими гораздо выше бурят. В самом деле, это веселый, живой, беспечный, откровенный, скромный и отважный охотничий народ, рожденный в сумраке хвойных лесов и уже от колыбели привыкший к опасностям, которыми грозят лютые звери.

В Сининде Радде увидел уже северных оленей, совершенно ручных и дававших себя гладить. Тут несколько тунгусов расположилось вокруг дымящегося костра, разложенного чтобы отгонять невыносимых комаров и слепней. Один из этих тунгусов весьма хорошо говорил по–русски и рассказал, что он на своем веку убил уже 20 медведей, но в то лето не был так счастлив, потому что ему удалось застрелить только двух медведей и одного северного оленя.

При дальнейшем странствовании, нашему путешественнику неоднократно пришлось испытать бурю и промокнуть под проливным дождем. Наконец, 10 августа, достиг он устья северной Ангары, т. е. северного конца Байкала. Стало быть, он сделал уже половину своего путешествия.

Эта северная Ангара, которую не следует смешивать с южным истоком озера того же имени, протекает по глубокой низменности, между густой болотной растительностью, и у своего устья делится на два рукава, соединенных между собой озером Таларом. Эта река наносит, особенно весной, много песку, лесу и голышей, образуя тем в Байкале мели и даже острова. Множество заливов и обширных трясин, находящихся почти повсюду и покрытых зеленью болотных трав, уничтожает определенную линию речных берегов и смешивает болота с островами. Выше рукавов устья лежит естественная плотина из светлого крупного песка, вышиной от 6 до 30 фут. Со стороны озера эти песчаные холмы поднимаются постепенно, между тем как по течению реки они имеют крутые скаты. Эти холмы сделались неподвижны вследствие произрастания там некоторых растений, особенно сибирского кедра, представляющего здесь лишь кустарник, тогда как на близлежащих горах он стоит прекрасным деревом.

Чистая, холодная вода Байкала, его каменистое дно и множество впадающих в него ручьев весьма благоприятствуют некоторым породам лосося; эта рыба обильнее всякой другой в Байкальском озере. Главнейшие виды ее, встречающиеся здесь, суть salmo oxyrhynchus, salmo fluviatilis, s.thymallus, s.coregonus и s.omul. Ловлю этой рыбы нельзя назвать незначительной, так как ежегодно она дает дохода около 23000 руб. При этом не берется в расчет ловля омуля, дающая прибыли в 4 или 5 раз больше означенной суммы, потому что его ежегодно поступает в продажу на 120000 руб. Ловлей и солением омуля, составляющего главную пищу населения ближайшей местности в течение постов, занимается значительная масса народа.

Уже около середины июня сходятся рыбаки из различных мест к устью Ангары для ловли омуля. Суда их имеют длину от 30 до 60 фут., и на них бывает от пяти до десяти человек. Во время же ловли на многих судах находится до 15 человек, а на больших до тридцати. Рыбаки, большей частью, буряты с острова Ольхона. Каждое судно находится под начальством бошлыка, которому все должны покоряться безусловно. Неводы чрезвычайно длинны, они имеют до 2 тысяч ф. длины и стоят каждый средним числом около 500 руб. Нижняя часть погружается в воду камнями, обернутыми в бересту, между тем как на противоположном краю привязаны поплавки из коры.

Имея все наготове и став на определенных местах, рыбаки ожидают только, когда раздастся крик: омули показались!

Тогда берег оживляется, лодки с сетями уходят в озеро и направляются на приплывающую рыбу, которую не пускают даже до устья реки. Такая ловля продолжается до середины августа и доставляет около трети всей рыбы, ловимой в Байкале. Всего обильнее ловля, когда омули уже вступят в Ангару, так как здесь на малом пространстве рыбу гораздо легче захватить неводом.

После ловли немедленно приступают к солению. К сожалению, для этого употребляют до того горькую соль, что от нее портится вкус нежной рыбы. Рыбу складывают в корзины и доставляют в деревянные сараи, где и бросают в кадки. Тунгуски отдирают у рыбы грудные плавники и разрезывают ее весьма ловко, так что она остается связанной лишь на спине. Очистив ее, они приступают затем к солению ее и укладке в бочонки из лиственницы с обручами из молодой черешни. У Ангары солят омулей длиной не меньше как в 10 или 14 дюймов, более же мелкую рыбу варят в большом котле с незначительным количеством воды, вынимают затем кости и выпаривают отвар на солнце. Полученная таким образом светло–желтая масса называется порса и продается очень дешево. Из внутренностей же вываривается жир.

Ловля эта производится так неосторожно, что должно ожидать значительного уменьшения рыбы. Действительно, ее ловят именно во время метания икры и на весьма ограниченном пространстве. Радде рассчитал, что ежегодно уничтожается в виде икры до 20000 мил. омулей,— если предположить, что лишь десятая часть икры, поступающей в торговлю, могла бы развиться в рыбу. Радде предлагает запретить ловлю омулей, как в самом месте, где эта рыба мечет икру, так и на пространстве 8 квадратных верст от устья Ангары,— самое сподручное средство остановить уничтожение этой рыбы. Этим запрещением обеспечилась бы ловля омулей и на будущее время, и не уничтожалась бы так неосмотрительно.

17 августа Радде опять пустился в дорогу и поплыл по восточному берегу Байкальского озера. Священник маленького селения Верхнеангарска благословил лодку и пожелал путешественнику благополучного странствования. Радде предстояло теперь пройти пространство в 400 верст, на котором у берегов вовсе нет жителей. Путь его лежал сперва в бухту Аяю, откуда тропинка вела к озеру Фрелиха, ближайшей цели его странствования. Сопутствуемый двумя тунгусскими проводниками, которые утверждали, что означенное озеро составляет их собственность, Радде прошел 18 верст, отделяющих Фрелиху от Байкала. В долине речки Аяи дорога идет то в гору, то под гору, то по болотам, то по лесам лиственницы и сибирского кедра. Вода Аяи очень холодна и немного горьковата. Тунгусы быстро приготовили себе сосуд для питья, срезавши с ближайшей березы кусок бересты, длиной и шириной в 4 дюйма, и тотчас же устроили из нее плоскую чашку, из которой не вытекало ни капли воды. Дойдя до истоков Аяи, где путешественник остановился на короткое время отдохнуть, тунгусы считали только половину дороги до Фрелихи. При дальнейшем странствовании часто стали замечать следы медведей, а тунгусы показали даже на одну лиственницу, которая на высоте 5 футов от земли была прогрызена медведем: на стволе весьма ясно можно было видеть повреждение коры и древесины.

Озеро Фрелиха, Давачанда или Форелей имеет от одной до 4 верст в ширину и простирается от 10 до 12 верст в длину, по направлению от северо–запада к юго–востоку. Восточный и юго–восточный берег представляет дикие и крутые обрывы, доходящие до горного хребта вышиной в 3000 футов. Верхние части этих гор совершенно обнажены. На северо–запад, напротив, тянутся лишь низкие цепи холмов. Озеро образует здесь три залива, по берегам которых множество погасших костров указывает на пребывание тут тунгусов. Озеро Фрелиха находится около 400 футов выше уровня Байкальского озера, следовательно, почти в 1800 футов над океаном. По словам тунгусов, это озеро неимоверно глубоко. Для измерения глубины у крутого юго–восточного берега тунгусы однажды разрезали 3 старые березовые лодки на узкие полосы, связали их между собой, но и таким способом не достигли дна. Тунгусское название Фрелиха Давачанда–Амут значит озеро Форелей. Это название ему дано потому, что здесь водится весьма красивый вид форели (salmo erythraeus), которого до сих пор еще нигде в другом месте не находили. Воды озера Фрелиха стекают в Байкал.

После кратковременного пребывания у берегов озера, Радде отправился в обратный путь лесом. Проводники показали ему одну лиственницу, толстая кора которой почти от самых корней до 15 футов вверх испещрена была нарезками, сделанными одна над другой. Эти нарезки привлекли на себя особенное внимание обоих тунгусов. Они сосчитали их и долго осматривали, а затем объяснили, что их земляки занимались гимнастической игрой при помощи жердей. Они прыгают к стволу таким образом, что ноги касаются коры. Место прикосновения означается топором, и тот выигрывает, кто коснулся ствола выше других.

В пустошах по истокам Аяи водится много кабарги. Чтобы приманить это животное, тунгусы вырезали небольшие мундштуки из коры, длиной в дюйм, а шириной в полдюйма. Когда дуют в этот инструмент, то получают звуки, весьма похожие на резкие тоны детских дудок и совершенно сходные с призывным голосом кабарги. Хотя следы кабарги повсюду были весьма многочисленны на почве, покрытой оленьими лишаями, тунгусы понапрасну трубили в свои инструменты до самой ночи. Тем не менее, означенная местность весьма богата этими животными, между тем как в юго–западном углу Байкальского озера они совершенно уже исчезли. В дурном расположении духа Радде возвратился к своей лодке, чтобы на другой день пуститься дальше в дорогу.

Восточные берега Байкальского озера столь же высоки, как и западные. Сибирские кедры, леса лиственницы, горячие источники и покинутые юрты тунгусов характеризуют эту часть берега. Многие ручьи с шумом свергаются с гор в озеро, и люди встречаются крайне редко. Тут есть особенно богатый выбор таволги. Новые виды, с белыми цветами, украшают здесь берега и представляют восхитительное зрелище, особенно ночью, при лунном свете, скользящем по горным склонам. Между поверхностью воды и темной чернотой леса то выше, то ниже тянется резкое белое окаймление, образуемое множеством кустов таволги.

Наблюдения Радде у восточных берегов Байкала были менее обильны, чем на западном, потому что с 20 августа он жестоко страдал лихорадкой. Болезнь приняла опасный характер, отчего путешественник более не мог углубляться далеко от берега. Иногда ему удавалось застрелить чайку (larus cachinnans) в стае, с отвратительным криком вившейся около лодки. Чайки встречаются у Байкала чаще других птиц и вьют гнезда на неприступных скалах. В зеве этих птиц Радде нашел много желтоватых тонких червей, длиннее дюйма, встречаемых под береговыми голышами.

27 августа Радде доплыл до Святого носа, вдающегося в Байкальское озеро и видимого слабыми очерками на горизонте с острова Ольхона. Объехав нос, путешественники вступили в большой залив, в который впадает довольно значительная река Баргузин, посреди роскошной растительности. Тут на берегу стоят лишь нисколько деревянных хижин. По воде плавали водяные птицы, которых встречают здесь редко, потому что, по недостатку болотистых мест и плоских берегов, они не находят удобства для высиживания яиц. Оттого тут вовсе не встречают красивого крахаля (anas rutila), который предпочитает остров Ольхон и пещеры у западного берега. Эта прекрасная птица отличается особенной нежностью обращения с птенцами, а также хитростью и осторожностью, с которой охотнику трудно бороться.

В Баргузинском заливе много занимаются рыбной ловлей, преимущественно изгнанные евреи, которые, однако, сами не ходят в воду, а нанимают для этого работников. От устья Баргузина идет параллельно с берегом почтовая дорога к Туркинским минеральным водам. Превосходные леса покрывают береговые горы, которые весьма круто возвышаются. Радде в первый раз увидел тут леса бальзамного тополя (populus balsamifera). Хвойные леса уступают здесь место преобладающей березе. Радде воспользовался дорогой, чтобы доехать до минеральных вод, находящихся на расстоянии 56 верст.

Посреди березового леса блещет церковный купол. Близ этого здания находится деревушка, больница и купальное заведение самых знаменитых сибирских вод Туркинска. Эти воды выделяют довольно много сероводорода, сильный запах которого распространяется по долине. Главный источник рачительно окружен стеной и храмообразной надстройкой. Горячая вода проводится прямо в больницу, в которой отдаются в наем отдельные комнаты, по 7 рублей в месяц. Больные, при этом, сами должны хлопотать о своем уходе и пропитании. За сотню ванн берут очень мало, только 10 рублей. По этому видно, что Туркинские воды еще не поднялись на такую степень, как Спа или Висбаден, хотя туда отправляется вся аристократия Сибири. Впрочем, вода довольно невинна и мало действительна. Составные ее части глауберова соль и сероводород. Температура воды +43° по Реомюру.

Уже обилие горячих минеральных ключей у берегов Байкала указывает на существование вулканических сил в этой местности. Хотя здесь нет деятельных вулканов, тем не менее, видны их следы в виде угасших жерл. Чем более удаляются от средоточия огненной деятельности, тем меньше горячих источников. Воду этих источников можно сравнить с громадным облаком пара, который в течение дней и недель восходит из дальних жерл. Горячие источники, без сомнения, лучшее средство для медленного охлаждения, потому что они отнимают у расплавленных подземных масс жар. Впрочем, настоящий процесс химических изменений, которые происходят при содействии воды и жара внутри земли, долго еще останется неизвестным.

У Байкальского озера связь горячих источников с вулканической деятельностью подтвердилась многочисленными землетрясениями. Одно из величественнейших и продолжительнейших, происходило с декабря 1861 по февраль 1862 года. Средоточие его находилось в городке Селенгинске, у Селенги. Это землетрясение произвело в Забайкалье страшные опустошения. Разрушилась половина деревни Степны, лежащей к северу от Посольска, у берега Байкала. От подземных сил часть деревни провалилась и залилась водой, так что были видны над нею лишь крыши. Напротив того, другая часть, с церковью, осталась на прежнем месте, 60 футов над провалившейся половиной.

В Туркинске лихорадка заставила Радде отказаться от продолжения путешествия по Байкалу. Позднее он наблюдал озеро зимой, когда берега и горы были покрыты снегом. Уже в августе и сентябре у Байкала начинаются ночные морозы, иней покрывает растения, бури усиливаются, и волны перекатываются; почему тогда лишь редко кто решается ездить на лодке по взволнованной стихии. По наступлении зимы представляются новые величественные явления. Ветер шумно носится по вершинам старых пихт и голых лиственниц, между тем, как в долине все спокойно. Издалека слышны удары дятла, который по временам издает однообразный свист, по воздуху порхает снегирь. В темном еловом лесу, который иногда до того част, что не пропускает ни одного луча солнца, нитями тянутся с одного сука на другой зеленовато–белые лишаи, покрывающие исполинов растительности от вершины до корней. В чаще слышен стук клюва длиннохвостой синицы, а под деревьями шумно несутся к Байкалу воды ручьев. Старые, повалившиеся стволы служат сибирской кунице (mustela sibirica) мостами через ручьи, и по следу в снегу можно узнать, где она странствовала, преследуя белку, поспешное бегство которой видно по отпечатку двух ее ног. В чаще берез поет чечетка, а на тонком льду, совершенно у края воды, водяной дрозд неподвижно подстерегает мелких водяных животных.

Мы покидаем тихую долину, где зимой находят себе убежище птицы, и возвращаемся вверх. Вершины стоят куполами, и мы не видим далеко с достаточной ясностью. Там все сливается в общем сером оттенке, на котором выдается лишь чернота елового леса. Лисица и дикие козы рыскают, оставляя в снегу следы, а в сумерки белая сова неслышно вылетает из леса, чтобы подстеречь рябчика.

Но зимняя природа Байкала не всегда представляется в этом прелестном виде. Уже через несколько дней мы видим совсем другую картину. Обильный снег покрыл деревья, буря носится по лесу, свевая снег, улегшийся на деревьях, отчего весь лес окружен облаками. К этому присоединяется треск лопающихся стволов и сильные морозы. Груды снега взвеваются ветром, и солнце является на сером небе среди светлого круга. Постепенно количество снега увеличивается, и, наконец, не знаешь, берется ли он с неба или с земли, когда поднимается сибирская буря, или пурга.

Узкую тропинку в лесу, протоптанную животными, вскоре нельзя более распознать, и странствующий охотник должен считать себя счастливым, если он вовремя находит шалаш из сваленных стволов, покрытый сосновыми сучьями, где он может обождать бурю и развести костер. Нередко буря длится несколько дней. Прорывающиеся лучи солнца освещают горные высоты, где пробираются олени, за которыми следует волк. Так как человек более не может взбираться по покатостям гор с расщелинами, занесенными снегом, то гребни становятся верным убежищем для кабарги, лося и оленя, но они не могут избавиться и там от лютых рысей, росомахи и волка.

Так как мы уже ознакомились с бурятами, то нам остается сказать несколько слов о другом племени, живущем у Байкала, именно о тунгусах. Буряты живут на восточном берегу и на большом острове Ольхоне, а тунгусы странствуют по северной стороне Байкала до впадения Баргузина. Эти желто–бурые, черноволосые люди считают дремучие леса настоящей своей родиной. В нем они как дома. Каждая скала, каждое дерево им знакомы. Они обладают изумительной способностью помнить местность. Темперамент их сангвинический, и даже при самой тяжелой работе они шутят. Тунгусы услужливы, откровенны и разговорчивы. Неутомимо лазят они в гору и под гору, пробираются в чащу и прыгают с кочки на кочку в непроходимых болотах. Это люди, довольные малым, добрые и получающие все необходимое от одного животного и одного дерева, именно от северного оленя и березы. Всего лучше тунгусы умеют обрабатывать кожу северного оленя, из которой женщины шьют одежду, причем ниткой им служит сухожилие животного. Из березовой коры они изготовляют ящики, коробки, люльки и покрышку юрт с коническим остовом из жердей.

Странствующий тунгус всегда имеет с собой семь предметов, составляющих, в сущности, все его достояние: медвежье копье (гидда), сделанное из березовой жерди, с железным наконечником в 9 дюймов длины, ружье с кремнем, рачительно завернутое в оленью кожу, конский хвост (арпук) для отмахивания мух и комаров, китайскую трубку (улла) из латуни, острогу для ловли рыбы и, наконец, челнок из березовой коры, которым тунгус управляет искусно. Судно это имеет длину лишь в 6 фут., стоит два рубля и чрезвычайно полезно в болотах и на мелких озерах.

Холод и жажду тунгусы переносят терпеливо и, несмотря на нужду, которую испытывают зимой, они не решаются поступить на службу к русским. Радде предложил своему тунгусскому проводнику отправиться с ним в город заниматься там работой, обещая ему даже теплую комнату и ежедневно хлеба и чаю. Все это не соблазнило тунгуса, и он отказался, говоря: «Наша вера повелевает нам жить и умереть в лесу». Такой ответ дал крещеный тунгус.

Одежда тунгусов в своем роде щеголевата и легка, особенно в сравнении с неуклюжей и грязной одеждой бурята. При полной свободе тунгусов, жены их находятся в полном рабстве. Жена тунгуса строит хижину, дубит кожу, шьет одежду, печется о хозяйстве, пасет северных оленей или скот, словом, делает все, и иногда помогает даже на охоте. Оттого женщины для странствующих тунгусов необходимы, и без них мужчины пропали бы. Большая часть бедных тунгусов, которых видел Радде у Байкальского озера, были крещены. Впрочем, они имеют слабое понятие о христианской вере и исполняют ее обряды лишь в присутствия русских, а на свободе, в лесу, преданы шаманству. Оба тунгуса, с которыми Радде странствовал по Форельному озеру, почтительно целовали руку русскому священнику и знали церковные обряды. В лесу Радде спросил их, что означают фигуры животных на его поясе? Тунгус ответил ему, что вера предписывает носить такие пояса, если желают сделать богатую добычу или быть счастливым. Следовательно, кроме христианского Бога и веры, тунгусы имеют еще особенную веру и богов, почитаемых наравне с евангелием. Поэтому видно, что религиозные воззрения у них точно такие же, как у бурят, при всем различии этих племен.

• А. Мичи. Байкальское озеро и его береговые виды. Часть 1.
• А. Мичи. Байкальское озеро и его береговые виды. Часть 2.
• А. Мичи. Байкальское озеро и его береговые виды. Часть 3.

Источник: Путешествие по Амуру и Восточной Сибири. Перевод с немецкого П. Ольхина, 1868 г.